LIK берёт истоки из мрачного средневековья, когда набожные, но суеверные северяне искренне верили, что на пасху ведьмы седлают мётлы и отправляются в мифическую Блокуллу или вполне конкретный Хеклефьелль (хребет близ вулкана Гекла) на дьявольский шабаш, чтобы предаваться блуду и разврату, стряпать адское зелье и пить кровушку невинных младенцев. Иррациональная тяга к тёмной стороне бытия, издревле толкавшая люд на всяческие богомерзкие глупости, злодеяния да сумасбродство, отразилась и в строчках Граава. Пафос отражения новой, современной действительности ему чужд. Чего не скажешь о мрачных видения о леших и оборотнях, заговорах на смерть и старинных полузабытых преданиях. Заглавный поэтизм - выдуманное слово-гибрид между besvra (беспокоить, докучать) и svrta (чернить) - уже сам по себе отдаёт ночным лесом, распоясавшейся буянящей нечистью и стучащимся в виски страхом. Вообще же лирика LIK есть продолжение архаичной словесности - с её устаревшими словоформами, диалектизмами, эпитетами в постпозиции и богатой самобытной идиоматикой - подчёркивающей старение, дряхление и угасание языка современного.