Гитарист/вокалист MACHINE HEAD Robb Flynn опубликовал новое сообщение в своем онлайн-блоге "The General Journals: Diary Of A Frontman... And Other Ramblings - Life Affirming":

«2-11-13. Это тот день, когда мы уволили Adam'a Duce'a. Это тот день, когда я должен был сказать Adam'y, что после 21 года вместе в группе я просто больше не могу это выносить.

Это был день, когда я сказал: "Надеюсь, разойдёмся друзьями".

Всё звучало так, как будто это говорит кто-то другой.

Я как будто вышел из своего тела и смотрел, как кто-то произносит подобные болезненные слова.

Но это был я, и я их произнёс.

И мы все сказали их.

Мы сказали их, сидя в нашей комнате для репетиций в Окленде. Dave сказал это. Joseph сказал это. Phil сказал это. Мы все сказали, что больше не можем быть с ним в одной группе. И если этого не произойдёт, то группа развалится.

Это было тяжело. Один из самых сложных моментов в моей жизни.

Это всё назревало довольно долго.

Мы, может, и уволили Adam'a из MACHINE HEAD 2-11-13, однако он ушёл из группы больше десяти лет назад. Он просто не удосужился об этом никому рассказать... но все мы об этом знали.

Вопреки распространенному мнению, находиться в группе очень тяжело. Чертовски тяжело! Это самый крутой сукин сын из всех, с кем вы сталкивались за свою жизнь, и он будет выбивать из вас дерьмо 80% всего времени. Много раз ты ощущаешь себя как на какой-то большой американской горке, где высота самая высокая, а падение самое серьёзное. Это ежедневная череда побед и поражений. Быть в группе — это одна из самых странных авантюр в жизни.

Но когда ты выигрываешь, когда ты отвоёвываешь эти 20%... Да, это настоящее спасение. Это то, что делает то 80-процентное дерьмо в сандвиче съедобным. Вот откуда идут "те самые" истории. Это может быть лучшей работой, из всех, что у вас была, и несомненно одна из самых сложных, какая только может быть. Но пока вы делаете это, когда вам чуть больше 20, об этом даже не думаете. Пока вы не продержитесь в группе более двадцати лет, вы даже понятия не имеете об этом дерьме.

Вы думаете, что вы можете.

Нифига.

Группа — это неблагополучная семья. Братство, семейный бизнес и суд эпохи ренессанса. Твои кореша по комнате в "студии-на-колесах" на годы, минута за минутой, рожа к роже. Кроме того, вы находитесь в скороварке внимания, каждый ваш шаг анализируют, в ваши слова вчитываются или атакуют. Каждому от тебя что-то нужно, все хотят быть твоим другом, все тебя любят, все могут сделать "так-много-и-лучше-чем-те-кто-тебя-сейчас-окружает". Некоторые люди стараются настроить тебя против кого-то, и все хотят выдать твой успех за свой.

Частенько вы враги. Постоянно собачитесь и деретёсь за что-то, но на сцене "делаете вид, что всё прекрасно".

Но это не так....

Вы просто надеваете маску, что всё хорошо, и после 20 лет вы знаете, что маска уже приросла к лицу, и делать это всё чертовски просто.

Adam не был счастлив в группе уже долгое время. Но как ему уйти? Для такого, как Adam, всё как выигрыш или проигрыш. Ошеломляющая победа или полный провал. Ничего среднего. И вот почему это отлично звучит для телевизионных шоу или интервью, ну или в программе в течение 90 минут... Но жизнь то совсем не такая.

И жизнь совсем не такая для такой группы, как MACHINE HEAD. Группы, которая работает в верхней части среднего уровня. Для нас нет потрясающих побед, только респектабельные победы. Нет огромных провалов, только "повезёт-в-другой-раз". Мы заняли нишу, нашу СОБСТВЕННУЮ нишу, но она всё ещё ниша. Ничего в этом плохого нет.

Не имеет значения, насколько ты несчастлив или тебе надоело, уход из группы покажет, что ты "проиграл" или "провалился". По правде говоря, он был сыт этим по горло. Его тошнило от туров, тошнило от записи, тошнило от репетиций, тошнило от одного взгляда на обложку, надоело, что "он-находится-в-команде-но-ничего-не-решает", тошнило от "стремления-к-согласию-в-надежде", что что-то поменяется после 20 лет. Надоело, что ничего серьезного не случится, надоело "ползти-в-своей-нише"... Надоело тревожиться.

Я не обвиняю его. Очень сложно сохранить страсть к этой работе.

Но он не хотел уходить.

Мы хотели, чтобы он ушёл. Мы надеялись, что он уйдёт: "Ребята, моё сердце больше не лежит к этому, это было круто, но в прошлом". Мы не хотели, чтобы к этому пришло...

Но он не сам не стал бы этого делать.

Я ничего не чувствовал, когда приехал с репы той ночью. Когда я проснулся на следующее утро, то также ничего не чувствовал. Я не "онемел", я продолжаю "ощущать", просто во мне была своего рода пустота. Но после трёх дней с момента встречи у нас вышел спор на репточке о том, что я ощущал по поводу конфликта. И тогда я заплакал.

Я плакал и плакал.

Я плачу с этого момента каждый день. Я стал эмоциональной развалиной. Я плачу, когда это пишу. Я болен с того дня, когда мы об этом объявили (11 дней и два Серьёзных Журнала, как это было сделано), ходил до тошноты часами.

Я виделся с ним пару часов в прошлую среду, встречался с ним вчера. Всё цивильно.

Я не знаю, что ещё сказать.

У меня нет вдохновения на какую-нибудь цитату, чтобы всё красиво завершить. Я не буду сидеть здесь и говорить, что всё будет хорошо, или говорить, что всё будет как прежде. Сейчас я даже не могу заставить себя сказать, что всё будет лучше.

Почему?

Потому что это отстой.

Это хренов отстой.

Это отстой для всех, кто пытался всё это спасти.

Это такой отстой, что вам и не представить...

Это ужасное облегчение».