Возможно, проблема в том, что мы вкладываем разные понятия в слово "антиутопия"?
Из вики: Антиутопия — жанр в художественной литературе, описывающий государство, в котором возобладали негативные тенденции развития (в некоторых случаях описывается не отдельное государство, а мир в целом)

И я не вижу негативных тенденций в "дивном мире", и не вижу описания государства в "скотном дворе". Хотя та же статья в википедии со мною не согласна, ну и к черту ее. С таким определением антиутопии я бы накидал сюда с десяток книг, который общепризнанно не являются ею.

Камю - чума

Моя идея ознакомится с Апокалипсисом, похоже, канула в лету за неимением подходящей литературы за исключением церковных писаний, которые я не коснусь еще долгое время. Поэтому я решил, что достаточно будет увидеть все четыре его знамения, что заметно упрощает задачу, ведь три цветных скакуна уже почти объезжены мною, поскольку темы голода, войны и смерти настолько банальны на страницах книг, которые я читаю, что это даже стало объектом шуток. Ну что, на очереди белый конь, пожалуй, уже забытый в наше время, и имя его - Мор.

За Камю стоит репутация писателя для чтеца илитных пабликов или же грустных дам пубертатного возраста, но я как раз подхожу под описание обоих, поэтому смаху заглотнул воздух прокаженного Орана и слег в постель с диагнозом "ОРВИ". Пока я лежал в подушечном бреду от лени и температуры, ко мне явился доктор, он дал пару пилюль, и пока я их разжевывал, стал успокаивать меня:
- Я бы хотел сказать вам, молодой человек, что я тоже простужен, как и каждый человек. Я всю жизнь ношу в себе эту болезнь сквозь всю жизнь, ведь простуда, есть зло, она нечто неотделимое от человека, и даже тот, кто не болеет, все равно носит болезнь в своём сердце. Она есть зло вообще, неотделимое от бытия, свойственное ему всегда. Простуда — это абсурд, она осмысливается как форма существования зла, это и трагическая судьба, которая уменьшает переход человека от одинокого бунтарства к определению сообщества, чью борьбу надо разделять, эволюции в направлении к солидарности и соучастия. Знаете, я совсем не верю в Бога, который посылает простуду на маленьких детей, но да, я хотел бы стать святым, святым без Бога.
- Эм... доктор, вы не гуманист случаем?
Доктор ничего не ответил и только наклонился к моему лицу, наверное, чтобы измерить температуру, но вместо этого зачем-то лизнул мой лоб шершавым языком, вдруг из-под его шапки показались острые уши с кисточками, стробоскоп упал на землю, образовав хвост, а сам доктор вдруг резко стал уменьшаться ростом, залез ко мне на грудь и заурчал.

Примерно такое и представляла из себя "Чума" - гордые доктора рискуют жизнью, облизывая гниющих пациентов, а в перерывах болтают на тему философии бытия. Про болезнь иногда совсем забывали, и за исключением пары действительно сильных сцен, но в целом вместо слова "чума" можно было вставить любое другое бедствие, и книга совсем не потеряла бы своей задумки. Центром сюжета являлся человек, его психология и поведение, а так же попытки Камю впихнуть сюда черновики своих трактатов. Но самое забавное, что люди чрезвычайно похожие друг на друга в своем несчастье образовывали единую сероватую массу, которая скорее походила на грязь под ботинками титанов-главных героев, которые несмотря на все это упорно философствовали и геройствовали. Философия мне показалась громоздкой и надуманной, и вся мораль скорее сводилась к "Есть больше оснований восхищаться людьми, чем презирать их". В число забавных сторон романа я отмечу
и открытую направленость на широкую публику, ведь после любых монотонных монологов, Камю вручал в уста какого-нибудь персонажа краткий пересказ той же речи, но более понятный и занимающий объем, отлично подходящий для цитатки в вкашечке.